НЕКРАШЕВИЧ Всеволод Степанович  
Россия, город Злектросталь, директор завода
выпускник 1951 года, ветеран труда, награжден орденом Ленина,
медалями "За Доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941-1945 гг", "За Трудовую доблесть"

НЕКОТОРЫЕ ЗАПОМНИВШИЕСЯ СЛУЧАИ

    Запомнившихся случаев из студенческой жизни ( и смешных и несмешных ) великое множество.
Приведу лишь некоторые из них. Так, во время прохождения студентов в праздничной колонне демонстрантов по проспекту Ленина до Площади 1905 года мы приветствовали часто попадавшихся нам по пути сотрудников милиции, скандируя (шутя) хором: " Слава Советской милиции ! Слава ! Слава ! " На это они, как правило, улыбались и всегда отдавали нам честь. А сейчас, оказывается, милиция в Свердловске ( Екатеринбурге ) студенческую демонстрацию может встретить дубинками.
    На базу " Гастронома " довольно часто поступали вагоны с рыбой, в том числе и с благородной. Перед тем как разрешить разгрузку очередного вагона зав. базой ( кажется Николай Семенович ) дал нам на бригаду две огромных соленых тушки семги, сказав при этом : " Ребята, я даю вам эту рыбу, чтобы вы скушали ее здесь, а не выносили с собой в общежитие. Ведь такую рыбу кушает сам Иосиф Виссарионович ". Мы честно (в этом случае) выполнили наказ заведующего. Под этот деликатес после разгрузки вагона, мы организовали грандиозное чаепитие с употреблением кондитерских изделий из ранее разгруженного нами вагона (до рыбного).
    Кстати, условия работы бригады были довольно жесткие и одновременно благодатные. Жесткость заключалась в том, что по договору мы обязаны были не допускать излишних простоев вагонов, разгружать их по мере поступления на базы в любое время суток, вне зависимости от того, находимся ли мы днем на занятиях, что-то делаем и отдыхаем вечером или спим ночью, идет или не идет экзаменационная сессия. Извещали нас о поступлении вагонов через дежурного по общежитию или через деканат факультета. К числу благодатных условий можно отнести следующие: расчеты за выполненные объемы работ производились регулярно и своевременно, исходя из того, что разгрузка двухосного вагона оценивалась в сумме 180 рублей и четырехосного - 360 рублей, независимо от характера поступивших на базу " Гастронома " продтоваров и на базу " Золотопродснаба " - промтоваров.
    Летом 1950 года после окончания четвертого курса Физтеха мы ( 20 человек ) проходили производственную практику в Усть-Каменогорске на Ульбинском металлургическом заводе, работая аппаратчиками в цехе по переработке ториевых руд ( монацитовых песков ). По пути из Свердловска до станции Защита у нас было две пересадки: в Новосибирске и Рубцовке. В Новосибирске мы впервые услышали по радио о начале Корейской войны, а в Рубцовке нам закомпостировали билеты в вагон-теплушку образца 1918 года, единственным отличием которого от вагонов, перевозивших в Гражданскую войну 8 лошадей, были смонтированные скамейки. Ругаясь (не матом) и проклиная все на свете, мы все-таки поздним вечером погрузились через центральные ( боковые ) ворота ( не двери ) в вагон, заняли одну его половину и разместив свои вещи в торце вагона, улеглись спать. Среди ночи, а это была третья ночь на пересадках и в пути, нас разбудил громкий и несмолкающий стук в торцевую дверь с требованием открыть ее. Пришлось дверь открыть. Разбудившим нас оказался начальник поезда, который потребовал убрать вещи с прохода на скамейки и начал их перемещать сам, т.к. мы отказались выполнить его требование. Тогда, в едином порыве, мы подхватили этого субъекта на " воздуся ", переместили к воротам и на остановке выдворили из вагона. В результате, на станции Защита нас встречали представители завода и наряд железнодорожной милиции. После проведенного разбирательства все закончилось миром, и этот инцидент остался без каких-либо последствий для нашей " команды ". Во время прохождения практики мы стали свидетелями ( не участниками ) Чечено-русской резни " бойни ", которая возникла и проходила между проживающими в так называемом " Палат-городке ", завербованными на строительство Бухтарминской ГЭС ( около 5000 человек ) и чеченцами, проживающими в 1,5-2 км. от " Палат-городка " в " Чечен-городке " ( в собственных домах ). Бойня продолжалась около 7-8 часов и закончилась в пользу жителей " Палат-городка " где-то около часа ночи ( не без помощи военных, прибывших к месту конфликта ). Погибших было немного, но наутро покалеченные с обеих сторон переполнили все больницы Усть-Каменогорска.     В тот же день подобная резня, но в больших масштабах, возникла в соседнем г.Лениногорске. Там она длилась почти трое суток. Так почти на полвека, протянулась ниточка от 1950 года до наших дней.
    После защиты дипломного проекта в начале января 1952 года, я уехал из г. Глазова в отпуск к родителям в Соликамск. В поезде я встретил одну из однокашниц, учившуюся со мной три года в одной группе на металлургическом факультете. К этому времени она преподавала в Политехникуме и везла в Соликамск на магниевый завод группу учащихся для прохождения практики. Утром по пути со ст. Соликамск до управления и общежития завода, мы проходили мимо дома ( барака ), где проживали мои родители ( и я до поступления в институт ). Это натолкнуло нас на мысль разыграть моих родителей, представившись женихом и невестой ( Моя однокашница в это время была замужем ). Сказано - сделано. Вечером того же дня я представил ее родителям и мы " на полном серьезе " отметили " помолвку ". " Невеста " очаровала моих наивных родителей и гостей, которых они пригласили на " торжество ". Еще бы. У " невесты " все было при ней: и внешность, и многие разнообразные таланты, в частности, она прекрасно пела и играла на аккордеоне. В результате родители благословили нас на создание семьи. О розыгрыше я признался родителям в конце месяца, накануне отъезда в Свердловск для получения диплома и последующей поездки на распределение в Москву.

    Вот таким случаем и на такой ноте было ознаменовано окончание моей студенческой жизни.