 |
|
|
|
|
МЕДОВЩИКОВ Станислав Феоктистович
Россия, город Троицкий, ГНЦ ТРИНИТИ, доктор физико-математических наук выпускник 1956 года
ВОСПОМИНАНИЯ
Вспоминается январь 1956 года. Вся наша группа прибыла в Москву за получением направлений на работу. И 23 января решается наша судьба. Мы - Борис Буров, Владимир Дружинин, Виталий Васин, Николай Дулов, Геннадий Швецов и я - получили самое далекое из всех место назначения - город Красноярск-26. Естественно, никто из нас не знал, что значит Красноярск-26. Только потом, уже на месте, мы узнали, что в этом, отдельном от краевого центра месте, идет грандиозное строительство уникального, пожалуй единственного на весь остальной мир, предприятия атомной отрасли страны. Его уникальность состоит в том, что предприятие сооружается под землей, но об этом остальной мир узнает только в начале 90-х годов. По масштабам сооружения превосходят все московские метро, со всеми дополнительными тоннелями и шахтами. Для строителей и будущих эксплуатационников создается красивый, а главное удобный для жизни город, в котором теперь проживает несколько десятков тысяч жителей. К сожалению, события, развернувшиеся в стране в конце в конце 80-х-начале 90-х годов, привели к банкротству предприятия и его постепенному закрытию, что привело к высвобождению рабочей силы, использовать которую на прежних производственных площадях просто невозможно по причине их загрязненности, а других, близких по условиям работы рабочих мест, нет. В этом, по моему мнению, главная трагедия производств, аналогичных Красноярску-26, в том числе и ответ на один из вопросов анкеты. Но я отвлекся от хронологии. Получив распределение, я и Борис Буров поездом " Москва-Пекин " 29 января 1956 года отправились в совершенно неизвестный нам край. Прибыв в краевой центр Красноярск, кажется 2 февраля, в субботу, мы отыскали указанный нам в Москве адрес конторы, в которую должны были обратиться. День был на исходе и начальник конторы, которому мы передали путевки, с " радостью " сообщил нам, чтобы мы пришли в контору в понедельник, а где мы будем проводить 2 ночи и целый предстоящий день, его как будто и не интересовало. На наш робкий намек, что, может быть, нам разрешат остаться на это время в конторе, мы получили отказ - контора " секретная ", а мы еще не работники Красноярска-26. Короче, нам пришлось переночевать на столах в дощатом доме, расположенном во дворе конторы. Это помещение только условно можно назвать домом, так как в щели между досками можно было свободно протиснуть ладонь, а температура ночью понижалась до -35°C. Вот такие испытания пришлось пройти, чтобы попасть в этот " загадочный " город и отогреться в буквальном смысле. Грех жаловаться, но там нам предоставили 2-х комнатную квартиру на 4-х молодых специалистов: я, Буров, Васин и Дулов, которые появились в городе через несколько дней. " Холодная гостиница " краевого центра лично для меня обошлась сильнейшей ангиной, и через 3 дня я очутился на больничной койке, пролежав на ней целых 8 дней. Надо отдать должное руководству отрасли и предприятия: городок еще только строился, а больничный комплекс уже функционировал в полном объеме, причем с перспективой не менее, чем на 20 лет. Дальше пошли горячие будни строительства предприятия, а наше участие в нем состояло в контроле производимых работ. Через год руководство предприятия отправило нас всех на стажировку в не менее известный Челябинск-40, где мы пробыли около 8 месяцев, получив за это время не только квалификацию, но и приличные дозы облучения, как внешнего, так и внутреннего характера. Вернувшись с Урала, мы снова включились в производственный процесс контроля строймонтажа, но уже с приличным знанием технологии своих участков. Темпы строительства были очень высокими, и это учитывая, что работы производились в условиях тесного подземелья, когда со стороны ни подходов, ни подъездов практически не было. Сооружаемые резервуары, трубопроводы, арматура, кабельные сети и т.п. после окончания монтажа сразу же попадали под бетонирование. Поэтому у нас не было права на ошибку, так как переделка стоила неимоверно дорого. Если бы не " холодная война ", которая была развернута между двумя мировыми системами, да и некоторое упрямство собственных политических лидеров, все эти огромные средства, в буквальном смысле закопанные в землю, можно было бы с великой пользой для народа использовать. ( К сожалению, мы почему-то всегда умны задним числом ). Так или иначе я все больше убеждался во мнении сменить свое амплуа и вернуться к идее перехода в науку, благо по окончании физико-технического факультета УПИ мне неоднократно С.П.Распопин предлагал остаться на факультете для научной работы. Такой случай представился и в ноябре 1961 года я перешел на работу в Научно-исследовательский институт атомных реакторов в г. Мелекессе Ульяновской области (ныне г. Димитровград). Первое время в НИИАРе также пришлось заняться курированием проектно-строительных работ ядерно-химической установки. Однако разногласия между двумя научными организациями, которые опекали сооружение установок НИИАРа, привели к закрытию этой установки. Поэтому пришлось скорректировать свое научное направление и заняться проблемой захоронения радиоактивных отходов. Была создана и небольшая лаборатория и в течение примерно 5 лет проведен цикл исследований и экспериментов, результатом которого явился разработанный достаточно универсальный способ отвердения жидких отходов. Но, как у нас водится, до внедрения этого способа дело так и не дошло. Единственно, что хотя бы как-то оправдывает затраченные средства и время, так это защита по материалам исследований кандидатской диссертации. Но это произошло позднее, когда судьбою мне было предназначено перейти на работу в Курчатовский институт атомной энергии. А до этого я поменял свое место работы в НИИАРе, занявшись химическими проблемами натриевого теплоносителя реактора на быстрых нейтронах БОР-60. Его физический пуск был проведен в конце 1967 года. Затем пошли " серые " будни эксплуатации реактора, от которых спасло приглашение на работу в Курчатовский институт. В этом институте на лабораторию, в которой я работал, возлагалось научное руководство созданием в Научном центре АН " Красная Пахра " (ныне г. Троицк) реактора - нейтринного генератора в составе строящейся мезонной фабрики ИЯИ. Уж и не знаю, со мной ли это связано, однако нейтринный генератор приказал долго жить: его проектирование и, тем более, строительство было прекращено. С позиций нынешнего времени сделано это было абсолютно правильно, ибо иметь под боком Москвы (всего в 20 километрах) радиационно-опасный для окружающей среды объект было нецелесообразно. Так или иначе, нашу лабораторию академик Е.П.Велихов пригласил в филиал ИАЭ, расположенный в г. Троицке (ныне институт термоядерных исследований ТРИНИТИ) для решения ряда проблем будущих термоядерных реакторов. В ФИЭА кроме всего прочего пришлось в течение 5 лет проработать секретарем парткома с освобождением от основной работы. Однако меня никогда не прельщала общественная работа и, по ее окончании, я снова вернулся к научной деятельности, но уже на новую установку, сооруженную в ФИАЭ - установка инерциального термоядерного синтеза " Ангара-5 ". Поэтому основные мои научные достижения связаны именно с этой установкой. Мне удалось решить проблему создания разнообразных мишеней и помочь занять установке "Ангара-5 " одно из лидирующих мест в мире среди установок этого класса, о чем свидетельствуют многочисленные достижения, признанные в США, Англии, Франции, Японии и др. странах. А мне это помогло участвовать в совместных экспериментах в Национальной лаборатории Сандиа (г. Альбукерк, штат Нью-Мексико, США, 1994 г.) и в Институте физики плазмы и лазерного микросинтеза (г. Варшава, 1997 г.). Работа продолжается. |
|
|
|
| Издательство " DiaKon * ДиаКон" | Инициатор проекта Яремко А.Н. |