ЗАЙКОВ   Юрий Павлович  
Россия город Екатеринбург, УроРАН, директор Института Высокотемпературной Электрохимии
   выпускник 1973 года, доктор химических наук

НЕДОСТАЮЩИЕ ЗВЕНЬЯ

    Государство ведет себя непоследовательно в части развития фундаментальной науки - считает директор
Института высокотемпературной электрохимии УрО РАН Юрий Зайков. Фундаментальная наука - это
генерация новых знаний и ничего больше, инновации же и внедрение - забота отраслевых институтов. Подобная
позиция до сих пор популярна в некоторых академических кругах. Действительно, в Советском Союзе отраслевых
НИИ было на порядок больше, чем учреждений системы РАН. Нынешняя реальность сложнее : от отраслевой науки
почти ничего не осталось. Однако задачи никуда не делись. И не потому, что о необходимости инноватики говорят
на высшем государственном уровне. Причина в том, что сформировался широкий круг крупных и средних компаний,
объективно нуждающихся в технологическом развитии.

Институт высокотемпературной электрохимии ( ИВТЭ ) УрО РАН неплохо встроился в цепочку « наука - промышленность »,
частично взяв на себя решение прикладных задач. О том, как организованы эти процессы, а также об актуальных
вопросах развития фундаментальной науки в целом, мы беседуем с директором ИВТЭ УрО РАН Юрием Зайковым.

Профессор Юрий Павлович Зайков

    Наука об электрохимической энергетике

    Юрий Павлович, советская связка науки и промышленности разорвана: где-то в результате закрытия отраслевых НИИ,
где-то из-за деградации предприятий-заказчиков. Судя по высокой доле внебюджетных источников финансирования, ваш
институт сумел сохранить подобное сотрудничество. За счет чего удается выстраивать отношения и не влияет ли это
на качество основной деятельности ?

    Внебюджетное финансирование института в прошлом году составляло порядка 25 - 30 %, и этого было достаточно,
чтобы соблюсти приемлемую пропорцию между фундаментальными исследованиями и работой на нужды конкретных компаний.
При этом замечу : мы преимущественно взаимодействуем не напрямую с промышленностью, а с отраслевыми институтами,
часто входящими в состав холдингов и госкорпораций - инженерно-техническими центрами Русала, УГМК, предприятиями
Газпрома. Большой объем исследований ведем совместно со структурами агентства по атомной энергии РФ « Росатом » -
концерном ТВЭЛ, Чепецким механическим заводом, Уральским электрохимическим комбинатом, Российским федеральным
ядерным центром - Всероссийским научно-исследовательским институтом экспериментальной физики.
    Наш институт с начала 60-х годов прошлого века ведет систематические исследования по всем компонентам
твердооксидных электрохимических устройств : электролитам, электродным материалам и материалам межэлементного
соединения, высокотемпературным герметикам. Одно из направлений, где у нас есть серьезные мировые достижения -
создание твердооксидных топливных элементов ( ТОТЭ ). Они используются там, где обычные гальванические или
аккумуляторные устройства непригодны, поскольку не могут быть заменены или подзаряжены : скажем, в космосе или
на изолированных территориях. Конечно, раньше главными заказчиками ТОТЭ были оборонка и космическая промышленность,
но востребованы они и другими отраслями. Например, нужны Газпрому. Труба, по которой идет газ, - довольно
интеллектуальное устройство : она со всех сторон обвешена датчиками, которые должны передавать либо через спутник,
либо по другим каналам информацию о напряжении, давлении, состоянии катодной защиты и так далее. Причем все это
обязано работать максимально долго : технического персонала на регулярную замену элементов на каких-нибудь удаленных
северных территориях не напасешься.
    Недавно закончились стендовые испытания ТОТЭ на природном топливе в ООО « Газпром Трансгаз Екатеринбург ». И на
совещании, организованном в январе этого года нашим институтом с участием представителей Газпрома, принято решение
о проведении в июне испытаний установки для катодной защиты трубопровода, изготовленной на базе ТОТЭ,
на реальном объекте - трубопроводе.

    Работа и результат

Если судить по данным, публикуемым сайтом scientific.ru, в ИВТЭ в отличие от Институтов физики металлов или
химии твердого тела, практически нет ученых, чья цитируемость за последние семь лет превышает сто ссылок.
С чем это связано ?

    -     Думаю, с тем, что в институте всегда проводились и проводятся работы по спецтематике, имеющие ограничение на публикацию.

Финансирование РАН сокращается. Это не приведет к изменению соотношения прикладных и фундаментальных исследований,
которое вы назвали приемлемым ?

    -     Основные положительные изменения, связанные с ростом финансирования, пришлись на 2008 - 2009 годы. Доля расходов
на оборудование и материалы по нашему институту увеличилась за это время до 23 %, тогда как в прежние годы
практически весь объем бюджетного финансирования уходил на заработную плату. Благодаря этому в прошлом году
мы потратили на оборудование 28 млн рублей. Средняя зарплата научных работников в институте достигла 40 тыс. рублей :
на Западе это немного, но в российских реалиях такие деньги уже позволяют жить вполне сносно.

    В текущем году ситуация резко ухудшилась, и доля фонда оплаты труда составила 93 % в бюджетном финансировании.
Это очень опасно : фактически государство ставит нас в положение, когда в отсутствие средств на покупку материалов
и оборудования мы должны зарабатывать на договорах с компаниями, уделяя фундаментальным исследованиям меньшее внимание.

    Но дело не только в сократившемся финансировании. Государство ведет себя непоследовательно в части развития
фундаментальной науки. Отсутствует кадровая политика - нет возможности закрепления талантливой молодежи в институте.
Не просматриваются четкие перспективы развития академической науки на ближайшие пять - десять лет.

    -     При сравнении институтов РАН с аналогичными структурами в европейских странах бросается в глаза разница в доле
вспомогательного персонала. Так, по РАН соотношение почти 50 на 50, а в Обществе Макса Планка ( Германия ) доля
научных работников - более 90 %.

    -     Судите сами : помещения нашего института расположены на 1,5 гектарах земли. Такая инфраструктура требует поддержки,
а это свои энергетики, слесари и прочее. За рубежом большую часть подобных функций можно отдать аутсорсинговым
компаниям. Я делал расчеты по институту: у нас пока получается, что это намного дороже, даже с учетом зарплаты
и ремонта машин. Кроме того, техника, используемая западными исследователями, более современна. Конечно, она требует
меньшего количества обслуживающего персонала - инженеров, лаборантов.
    Есть и другая сторона этого вопроса - вспомогательный персонал серьезно облегчает жизнь научным работникам.
Так, недавно мы создали информационно-инновационный отдел, одна из задач которого собирать данные обо всех
финансируемых различными фондами темах. И эта структура очень важна, поскольку экономит массу времени ученого
в условиях, когда все большая часть средств распределяется по конкурсу.
    Кстати, о конкурсном распределении средств. Пока я не вижу реального конкурсного распределения, за исключением,
пожалуй, РФФИ. В большинстве своем эти конкурсы напоминают обычное распределение: сначала деньги делятся,
а потом под эти темы объявляются конкурсы.

    Без золотой середины

Вы говорите о сложности закрепления молодежи в науке. Многие ваши коллеги, как отечественные, так и уехавшие
в свое время за рубеж, называют барьеры на пути прихода в систему РАН молодежи одной из главных проблем
организации науки в России. Как ее можно решить ?

    -     Формально средний возраст наших научных сотрудников не так велик - 41,2 года. Другое дело, кто стоит за этой
цифрой : это люди либо совсем молодые, либо в возрасте. Ощущается недостаток среднего звена. Это, кстати, общая
проблема : и отраслевых НИИ, и вузов, и академических институтов, и промышленности.
    Мы много сил вкладываем в работу со студентами. Я, например, возглавляю кафедру технологии электрохимических
производств на химико-технологическом факультете УГТУ-УПИ. Наша кафедра, по данным министерства образования и
науки, стабильно из года в год занимает первые места среди 17 аналогичных по стране, причем остается единственной
( по крайней мере, в Уральском регионе ), чей диплом признается в Европе. Что особенно важно, преподавание позволяет
привлекать лучших ребят в науку. В прошлом году впервые за много лет у нас был конкурс на поступление в аспирантуру.

    -     Что ждет их дальше ? Действующую систему часто упрекают в том, что слишком велика доля научных работников
пенсионного возраста, занимающих места, которые при прочих равных условиях достались бы молодым.

    -     Здесь нет простого решения. При нашем трудовом законодательстве действительно чрезвычайно тяжело уволить человека,
который ничего полезного для науки не делает, но вовремя приходит на работу. Такие люди есть, и мы этой проблемой
занимаемся. Но не забывайте : как раз на людей старшего поколения возложена миссия передачи знаний молодым, поскольку,
повторюсь, среднее звено ослаблено. Например, в моей лаборатории работает сотрудник, которому 76 лет, он еще меня учил,
как собирать электрохимическую ячейку и ставить эксперимент. И пока такие люди в состоянии ходить, мы будем держаться
за них обеими руками.

    Существует точка зрения, что для создания нормального рынка научных кадров надо запретить практику оставления
аспиранта на должности младшего научного сотрудника с тем, чтобы защитившиеся молодые ученые искали себе работу
в других учреждениях. Как вы к этому относитесь ?

    -     Лично у меня 13 защитившихся кандидатов наук, и половина из них работает в институте. Конечно, я заинтересован
в том, чтобы лучшие мои ученики работали в моей лаборатории или в институте. Хотя практика, когда человек распределяется
в другое место, тоже имеет смысл : она позволяет наладить обмен опытом и сотрудничество между занимающимися сходной
тематикой коллективами.

Сохраняется ли проблема отъезда за границу ученых, бывшая в 90-е особенно актуальной ?

    -     Я не вижу ничего особенного в том, чтобы сотрудники работали за границей. Вопрос в другом - на каких условиях и
с какой целью они туда едут. Вот недавно в США уехала одна из наших сотрудниц. Она работала в области, где наш институт
вполне конкурентоспособен на мировом уровне: это исследование физико-химических свойств в криолит-глиноземных расплавах.
Ей предложили хорошие условия в Аргонской национальной лаборатории ( научно-исследовательский центр министерства энергетики
США. - Ред. ). По сути, за небольшие деньги перекупили у нас те знания, которые в нормальной ситуации обошлись бы им
существенно дороже. Это неправильно : должно быть сотрудничество на взаимовыгодных условиях.


    Толмачев Дмитрий , 2010         ( Журнал " Эксперт " Урал )

Профессор Юрий Павлович Зайков в лаборатории